|
Из книги Б.В.Раушенбаха "Пристрастие"
Мрачные мысли
Когда начинаешь присматриваться к современному западноевропейскому обществу, относя к нему и сегодняшнее российское, и общество Соединенных Штатов Америки, невольно возникает ощущение какого-то непорядка, изъяна. Пожалуй, основным в этом ощущении непорядка является отсутствие какой-либо крупной идеи, объединяющей людей и придающей их существованию высокий смысл. Если ограничиться нашей страной, поскольку она мне лучше известна, то память сохранила несколько таких идей. Иногда они были осуществимы — например, идея индустриализации страны, идея победы в Великой Отечественной войне, — иногда неосуществимы — идея догнать и перегнать передовые капиталистические страны, идея строительства коммунистического общества. Как осуществимые так и иллюзорные идеи объединяли народ: большинство верило и пыталось поступать так, чтобы претворить эти идеи в жизнь. Стоящая перед народом цель всегда была (независимо от ее фактической осуществимости) высокой. Высокой целью можно назвать такую, ради достижения которой человек способен терпеть любые невзгоды и даже пожертвовать жизнью, ибо в этой цели для него заключено не личное благо, а благо Родины.
Сегодня ничего подобного не видно. Все болтают о том, что целью является создание рыночной экономики, но поставьте-ка вопрос так: готов кто-нибудь пожертвовать жизнью ради создания рыночной экономики — и сразу становится ясно, что это не высокая цель, а некий метод, ведущий неизвестно куда. Можно, конечно, сказать, что целью является благополучие каждого, но если нечто подобное можно видеть в Дании или Швеции, то у нас это приобретает характер невероятного обогащения немногих за счет ограбления основной массы народа. Иногда говорят, что мы стремимся к "величию России", но неконкретность и расплывчатость понятия "величие" мешает этому, казалось бы, благородному стремлению стать общенародной целью. Ведь "новые русские" считают это величие своей способностью поражать иностранцев купеческой (в плохом смысле слова) роскошью.
Предположим, что Россия достигла уровня развития передовых западных стран — это вызывает известное сомнение, поскольку Запад явно и успешно стремится сделать нас своим сырьевым придатком и "опустить" до уровня Индии, — но все же предположим. Что же будет дальше? Чтобы ответить на этот вопрос, следует присмотреться к процессам, идущим сегодня на Западе. Там происходит явное дробление некогда Единого на мелкие, почти независимые единицы. Часто такой единицей становится отдельный человек. Его приучают к мысли, что он — главное, все остальное второстепенно и должно способствовать его благополучию. Для обоснования такой позиции ссылаются на "Права человека". Эти "Права" были в свое время составлены для блага людей умными и честными специалистами нужных отраслей знания. Их принятие было выдающимся событием, и они действительно много сделали (и продолжают делать) для блага людей. Но как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад.
Сегодня в практическом осуществлении "Права человека" слишком часто превращаются в "Права эгоиста". Ведь в реальной жизни люди живут сообществами, и нередко интересы сообщества и его отдельного члена могут и не совпадать. Чему отдать предпочтение? Раньше вопрос всегда решался в пользу сообщества, и, следовательно, ущемлялись права человека. Действительно, вся история человечества — от времен античности до наших дней — полна примеров, когда интересы Родины ставились выше интересов отдельного гражданина, когда отдельный гражданин сознательно жертвовал жизнью или состоянием на пользу Родине. Сегодня, опираясь на "Права человека", ничего не стоит не считаться с интересами родной страны, и эгоист не преминет воспользоваться такой возможностью. :
В прошлые времена права человека (а они существовали всегда, пусть и не оформленные, и не такие полные) уравновешивались его обязанностями. Человек мог пользоваться своими правами, лишь выполняя свои обязанности. Сегодня эти два принципа поменялись местами. Формальные права человека выше его обязанностей (разных в разных странах), и эгоист никогда не упустит случая утверждать: "я имею право...", не считаясь с тем, что вредит сообществу (общине, государству). Эта трансформация имеет экономическое обоснование: раньше человек не мог прожить в одиночку, сегодня это ему не составит никакого труда. Ему никто не нужен, а если и нужен, то, может быть, лишь для развлечении.
Конечно, такой человек в процессе производства вступает в соответствующие отношения с другими людьми, но эти отношения приобретают характер контрактов, не обязательно влекущих за собой более тесную близость. Этот общий процесс захватил даже такую область, как семья. Высокие в прошлом этические нормы заменяются и здесь временными соглашениями, о чем говорит, в частности, огромное число разводов. Иногда складывается впечатление, что современное демократическое государство, пекущееся о правах каждого отдельного гражданина, сознательно ведет политику уничтожения такого уходящего в далекую древность института, как семья.
Проиллюстрируем это утверждение примером общепризнанной демократии — Германии. Сейчас в этой стране широкое распространение получило новое понятие "друг", заменившее прежнее "муж". Все понимают, что "друг означает "временный, неофициальный муж". Вместо традиционной крепкой семьи повсюду видишь такую своеобразную "дружбу", подобный временный союз считается вполне нормальным: на семейный вечер приглашаются настоящие семьи, и наряду с ними пары, объединенные "дружбой", причем отношение к обоим типам пар совершенно одинаковое (в прошлом было бы немыслимо пригласить на семейный вечер знакомые семьи и наряду с ними неженатых знакомых с любовницами). Значит, все понимают разумность и естественность этого своеобразного нововведения. Значит, оно рождено не легкомыслием, а серьезными причинами.
По немецким законам после развода муж обязан выплачивать бывшей жене солидную сумму, позволяющую ей вести достойную жизнь. И это следует делать до конца ее дней, то есть скорее всего, много десятилетий, если она повторно не выйдет замуж. Разведенная супруга, естественно, не заключает второго брака, а заводит "семью" нового типа: вместо мужа у нее "друг". Я наблюдал отчаяние и ярость одного бывшего мужа после телефонного звонка "друга" его бывшей жены, который отчитывал бывшего мужа за задержку очередного перевода энного количества немецких марок в адрес новой "семьи". Наблюдения такого рода заставляют мужчин проявлять разумную осторожность. Не лучше ли вместо жены иметь "подругу"? Ведь жить с ней, не рискуя потерей больших денег, можно сколько угодно, хоть всю жизнь. Да и новый союз может оказаться крепче традиционного, поскольку бывшей подруге после разрыва "дружбы" ничего платить не придется и она будет стремиться сохранить отношения. Ну а если у такой пары появятся дети? На этот счет тоже есть соответствующий закон: всякая мать после рождения ребенка получает от государства ежемесячную денежную помощь на его содержание. Однако, если она формально мать-одиночка, то эта помощь существенно выше. Таким образом, и тут настоящая семья проигрывает по сравнению с союзом "друзей". Здесь тоже официальный брак ведет к денежной дискриминации. Значит, официальный брак, создание традиционной семьи — опасное и невыгодное предприятие, и это делает разумным появление "дружеских" пар.
Вот так забота о правах отдельного человека, в данном случае женщины, ведет к ущербу для сообщества (семьи), членом которого этот человек является. Одновременно здесь происходит процесс дробления — семья исчезает и вместо нее появляются суверенные человеческие единицы, которые, как молекулы в газе, то сталкиваются, то разлетаются по прихоти суверенного "я". Идет усиление и подкармливание "прав эгоиста", в результате которого семья-монолит рассыпается в прах. И это, несмотря на то, что "Всеобщая декларация прав человека" в статье 16.3 утверждает: "Семья является естественной и основной ячейкой общества и имеет право на защиту со стороны общества и государства". Формулировка эта, к сожалению, имеет характер благого пожелания и никого ни к чему не обязывает. Какой контраст по сравнению со статьями, где речь идет об отдельном человеке! Там формулировки всегда предельно жестки и абсолютно конкретны.
Процесс дробления прежнего монолита продолжается и на более высоком уровне. Семьи составляли когда-то общину, где все были связаны взаимными интересами. Сегодня горожане, живущие в отдельных квартирах, часто не знают своих соседей, их забот и тревог. И здесь торжествует эгоизм, только квартирный.
Еще одно наблюдение. Если прежде бездельнику, так называемому тунеядцу, было трудно и жить, и выдерживать презрение общества к себе, то теперь, когда общество и его составляющие "рассыпаются" на суверенные единицы, тунеядец вполне способен существовать,— наплевав на всех, он приспосабливается к новым условиям.
В Германии весьма высоки пособия по безработице и другие виды социальной помощи. Немецкие друзья рассказывали мне, что в результате у них появились профессиональные безработные — люди, которые не стремятся иметь хорошие квартиры и машины, а предпочитают просто бездельничать, ловко пользуясь своими многочисленными правами в демократическом государстве. Здесь тоже эгоист не считается ни с какими обязанностями, а просто садится на шею обществу.
Пример с "процветающим" бездельником, как и картина распада семьи и общины, говорят о какой-то болезни современного европейского общества. Об этом же свидетельствует и появление малопрестижных профессий. Мне представляется, что в здоровом государстве его сограждане выполняют все работы — от самой неквалифицированной до самой престижной. Однако сегодня в странах, которые я условно отнес к западноевропейским, наблюдается одна и та же картина: малопрестижную работу выполняют приезжие из других стран. В Германии это турки, югославы (пользуясь старым наименованием), болгары и другие, во Франции — алжирцы, жители бывших африканских колоний Франции, в Англии — выходцы из ее бывших колоний. В Соединенных Штатах понятие "малопрестижная профессия" много шире, чем в Европе. Кроме естественного использования труда малоквалифицированных мексиканцев, пуэрториканцев и т.п. они используют на рядовых инженерных должностях выходцев из Европы, поскольку "настоящий" американец считает, что он должен либо командовать на производстве, либо заниматься чистым бизнесом. Короче, быть там, где много денег. Даже занятие наукой становится чем-то не слишком почтенным. Один наш профессор, работавший по контракту в американских университетах, говорил мне (впрочем, явно преувеличивая), что молодые ученые в США — это негры, японцы, китайцы, а если увидишь среди научной молодежи лицо европейской расы, то это скорее всего командированный еврей из Израиля. Хотя такие утверждения нельзя, на мой взгляд, понимать буквально, в них правильно отражается некоторая опасная для американского общества тенденция, поскольку нечто созвучное этим рассуждениям я слышал и от самих американцев. Приходилось также слышать, что такие знаменитые высшие учебные заведения, как Массачусетский Технологический институт, испытывают трудности с набором студентов. Он вынужден обучать иностранцев. Иногда в шутку говорят, что в американских университетах математику преподают русские профессора китайским студентам.
Аналогичное происходящему на Западе можно наблюдать и в России, быть может, в еще незавершенной фазе, но у нас уже никого не удивляет, что на заводах работают вьетнамцы, а на Дальнем Востоке — китайцы.
Наблюдения такого рода создают впечатление, что современное западноевропейское общество начинает расслаиваться: появляется раса господ и раса "рабов". Такое расслоение никогда к добру не ведет, к тому же раса господ начинает вымирать. Равнодушная статистика говорит об уменьшении численности стопроцентных немцев в Германии, французов во Франции. Особенно катастрофична ситуация в России. Процент русских среди населения России не просто уменьшается, а уменьшается стремительно, причем не только в процентном отношении к лицам других национальностей, но и в абсолютном исчислении. Сегодня у нас русская семья, состоящая из родителей и одного ребенка, совершенно нормальное явление, но ведь это же катастрофа для страны! Когда я спрашиваю молодых родителей, почему у них только один ребенок, ответ всегда одинаков: разве можно при сегодняшней зарплате и ценах заводить второго? Именно экономика придает у нас общеевропейской проблеме уменьшения численности коренного населения катастрофический характер. Здесь надо бы бить в набат - и российская общественность пытается это делать, — однако "новые русские" и послушное им руководство страны хранят равнодушное молчание и абсолютно ничего не предпринимают. Опять торжествует эгоизм: "Мне хорошо, а на других и на страну мне наплевать!"
Приведенные выше признаки упадка современного западноевропейского общества (условно включая в него, как уже говорилось, и российское, и общество США) невольно хочется сопоставить с историей гибели другого великого когда-то общества — древнеримского. Уж очень много общего в нашей и западноевропейской жизни сегодняшнего дня и в культуре Рима периода его упадка и гибели. Действительно, Рим периода упадка не знал великих общенациональных задач (ведь Римская империя уже была создана), и основным принципом римского общества стали эгоизм и принижение уровня интересов отдельного римского гражданина. Высшие слои римского общества погрузились в пьянство и разврат, а низшие — плебс — стремились к безделью (пусть трудятся рабы!), даровым подачкам, зрелищам и, как и высшие слои, к сексу. Все эти элементы и сегодня видны в нашем европейском обществе, о чем уже говорилось выше. У нас в России наступила эпоха тотального пьянства, в результате которого быстро падает "качество" народа, рождается много неполноценных детей. На всех перекрестках продается водка и всеми способами рекламируется секс. И то и другое — отличное средство заставить народ забыть великие цели. В пьесе Иона Друцэ "Падение Рима" об этом хорошо говорит понтифик — жрец главного римского храма: "Мир, всецело поглощенный половым инстинктом, прикидывающий, как и с кем бы еще переспать, не заслуживает покровительства богов".
Есть и другие аналогии. Античный мир завоевали в свое время непобедимые римские легионы. В период упадка Рима легионерами были уже не римляне, а "варвары", армия стала наемной. И у нас, и на Западе стремятся повторить римский опыт — создать наемные профессиональные армии. Я не берусь оценивать, хорошо это или плохо, просто в глаза бросается сходство приемов. Но когда Римскую империю завоевывали германские племена, их войска не состояли из наемников, в бой шел воодушевленный большой целью народ.
Печальную картину представляет сегодня как наше, так и западное общество. Только жрут, только потребляют — растительная жизнь, причем растительная жизнь, не опорно идущая вверх, а ползучая, этакая плесень: сверху что-то есть, а внизу нет ничего. Все это было и в Древнем Риме. Он, как сказано, в частности, у Энгельса, у Гиббона, у других историков, погиб, но его оживили германцы, которые вторглись в Римскую империю, навели там порядок — в кавычках, конечно, — были жестокие войны, но, с другой стороны, появилось что-то другое вместо Древнего Рима, тоже хорошее.
У нас, видимо, будет нечто аналогичное, только вместо германцев придут завоеватели "с раскосыми и жадными очами", японцы, китайцы, корейцы. Поэтому-то у меня и складывается впечатление, что наша европейская цивилизация, в старом смысле слова "белая" цивилизация, сейчас загнила и совершенно уходит на дно, а поднимается и захлестнет нас, как говорили в старину, "желтая опасность". Я не хочу этим сказать, что это плохо, что не люблю китайцев - я их люблю и высоко ценю их культуру,— просто это объективный взгляд на происходящее. В отличие от белых они здоровы, у них есть какие-то идеалы, интересы, а не только пожрать и повеселиться... Позже они будут вспоминать ушедшую культуру белых, пользоваться ее плодами и хвалить, как мы сегодня хвалим культуру Древнего Египта.
Мне уже за восемьдесят, я на склоне жизни и говорю прямо — у меня такое предчувствие, что мои внуки вряд ли будут жить так же, как жили мы как представители некой расы великой культуры. Все это уйдет в прошлое, а дело будут делать — и хорошее дело! — желтые, хотя им абсолютно чужда "белая" культура. Вот такой у меня прогноз. Причем я не утверждаю, что это будет нападение, нет, это будет врастание, мы просто вымрем. А на пустые места придут китайцы и другие народы, которые успешно плодятся. Все будет происходить нормально и естественно.
Вряд ли я доживу до этих печальных времен, но мне жалко внуков. Мне жалко правнуков. Ведь гибель "Римской империи" может сопровождаться всякими неприятными катаклизмами, потому что когда имущие власть и деньги будут их терять, они станут сопротивляться, устраивать демарши, вплоть до восстаний и стрельбы. Все это в общем-то уже происходит на наших глазах. Мы уже как бы присутствуем при конце нашего света. Мы уже привыкаем к таким вещам, которые нам раньше и не снились...
Строго говоря, описанная мною мрачная картина не является чем-то невероятным, уникальным. В истории человечества постоянно происходило то, о чем я писал выше. Большие и славные культуры рождались, достигали расцвета и умирали. Были и исчезли (не бесследно!) Древний Египет, Древняя Греция, античный Рим и многие другие аналогичные образования. Но с другой стороны, в их время существовал Китай, который существует и сегодня. Значит, гибель не обязательна? Что же надо сделать, чтобы продлить жизнь нашей культуры? Мне представляется, что это станет возможным, если в сознании как руководителей, так и рядовых членов общества изменится система приоритетов, если обязанности (а не только права) займут достойное место в их жизни.
На тот или иной вариант дальнейшего развития (или гибели?) нашей цивилизации может оказать сильнейшее влияние надвигающаяся опасность гибели всего человечества, независимо от составляющих его народов. Бездумное хозяйствование людей, усиленное безудержным ростом численности земного населения, стремительно ведет нас к экологической катастрофе. Лучшей иллюстрацией начавшегося процесса является, пожалуй, то, что повсюду, да и у нас, чистая вода уже продается в магазинах. Я не буду описывать здесь широко известных фактов, говорящих о повсеместном загрязнении и отравлении земли, воды, воздуха, об уничтожении лесов и т.д.,— все это слишком хорошо знакомо. Известны и последствия такого пренебрежения интересами сохранения жизни, однако принимаемые сегодня меры по спасению разумной жизни на нашей планете явно малоэффективны. Они слишком противоречат интересам всякого рода собственников.
То, что успехи в этой области в принципе возможны, показывает опыт Германии. Главная ее водная артерия, Рейн, десять-пятнадцать лет назад была лишенной всякой жизни "сточной канавой" для многочисленных промышленных предприятий и расположенных вдоль ее берегов населенных пунктов. Сегодня дело заметно изменилось к лучшему — я читал в немецких газетах сенсационные сообщения о том, что в Рейне вновь появились рыбы, исчезнувшие в начале века, не говоря уже о множестве рыб других видов. Но в глобальном масштабе это капля в море.
Чтобы решить экологическую проблему в глобальном масштабе, необходимы и глобальные мероприятия, а для этого нужно объединить человечество в некотором "сверхгосударстве", обладающем всеми качествами государства, в том числе и правом силой принуждать своих граждан к выполнению законов. Законы же эти должны иметь главным содержанием сохранение жизни на земле. Это должны быть суровые законы, обязательные для всех. Чтобы иметь возможность следить за их выполнением, за развитием экологической обстановки, за последствиями принимаемых мер, надо будет создать некую службу непрерывного экологического мониторинга, существенным элементом которой должны стать спутники Земли экологического наблюдения (в них могут превратиться современные спутники-разведчики).
Правительство объединенной Земли должно быть жестким и высокопрофессиональным. Надо решительно отказаться от всякой демократической болтовни (не от демократии!). Демократические болтуны опасны для общества. Они умеют размахивать руками и с горящими глазами громко вещать о чем угодно, но, кроме пустого шума, от них ничего ожидать нельзя. Если они окажутся способными влиять на власть, это может иметь тяжелые последствия. Одно из величайших преступлений в истории человечества — принуждение к смерти великого Сократа — было осуществлено в Афинах по всем правилам демократии после (выражаясь современным языком) всенародного обсуждения путем плебисцита. А затеяли все это упомянутые выше демократические крикуны, часто по свойственной им дурости не понимающие, интересы каких темных сил они фактически представляют. В объединенной Земле такие крикуны вполне способны требовать суверенитета, соблюдения каких-то локальных интересов и просто мешать работать. А ведь правительству объединенной Земли будет нелегко: придется жестко осуществлять непопулярные, мягко выражаясь, мероприятия — ограничение рождаемости, запрещение целого ряда видов деятельности и т.д.
Подводя итог этим мрачным размышлениям, невольно хочется найти какие-то средства, позволяющие избежать надвигающейся катастрофы — и в национальном, и в общеевропейском, и в общеземном масштабах. Во всех этих случаях оказывается необходимым одно и то же: надо, чтобы люди перестали вести себя, как сегодня, когда каждый считает себя центром Вселенной, а всех других людей чем-то второстепенным. Надо дать новую жизнь традиционным сообществам — семье, общине, государству, делающим из населения Народ. И надо, чтобы интересы сообщества ценились бы всегда выше, чем интересы индивидуума, и не только с точки зрения закона. Надо, чтобы каждый индивидуум искренне считал свои права менее существенными, чем интересы сообщества. И еще — надо, чтобы общим мнением стало то, что обязанности человека выше его прав.
Достижимо ли это? Трудно сказать, но ясно, что выживут в конечном итоге лишь те народы, которые пойдут по этому нелегкому пути.